2 Часть. БОЛЬШОЙ МАНЮКОВСКИЙ СОВЕТ.
Первой нарушила молчание Муся:- Так чого ж будем делать, Яшенька?
- Да, дела,- находясь ещё в прострации духа, протянул Яков.
Все были потрясены, но не дед Ксенофонт. Он сразу уловил момент и понял, что его зять теперь большой человек.
- Ты, Яшенька, присядь, присядь соколик,- говорил он, заботливо усаживая зятя на лавочку.
- Чаво делать?- передразнил он Муську. Будем совет держать с передовой обчественностью, с антиллигентными людьми, правильно, Яша? - обратился он к зятю, заглядывая в глаза.
- Точно, батя, надо посоветоваться с народом.
А Ксенофонт, почувствовав себя правой рукой у Якова, уже давал распоряжения.
- Ты, Сонька, галопом беги и срочно, поняла, коза глазастая, срочно пригласи к нам для совету председателя, Клавку, Жорку и Вадим Васильевича, да ещё кликни Сигизмунда.
- Ну вот, папаня, нам ещё твоего собутыльника в такой момент не хватало,- перебила Муся отца.
- Цыц, мышь турецкая, говоришь много и это, не по теме,- Сигизмунд у беляков в штабе заправщиком шинелей был, с генералами разными знался, покеда до нас не перебёг. Всё, Сонька, живо сполняй!
-А ты марш в дом и сервируй стол подобно случаю,- прикрикнул Ксенофонт на дочь.
- А вы, обормоты, чего стали?- обратился он к внукам,- быстро навести порядок во дворе.
На деда было приятно смотреть - он был, как генерал на поле боя.
Прошёл час. Сонька точно выполнила приказ. Маркела Сосипатыча она вытащила с правления, заседание перенесли. Клавка, повесив табличку «Уехала на базу», тоже двинулась ко двору Хрякевичей. Вскоре, на своих железных конях, лихо подъехали Жорик и Вадим Васильевич. Дед Ксенофонт в новом пиджаке, с орденами и медалями, распоряжался по дому. Яша, огорошенный новостью, задумчиво сидел у стола. А на столе, дразня и приглашая к обеду, красовались местные гастрономические деликатесы. Свежие огурцы и помидоры, редиска и зеленый лук соседствовали с яблоками и грушами, капустный салат стоял напротив, приправленной сливочным маслом, картошки, жареная рыба противостояла копченому окороку, а тушеная курица домашней колбасе. Как цветы ромашки выглядывала яичница-глазунья, и, словно белый снег, освещенный желтым светом, стояла домашняя сметана. А возле стола крутилась немного уставшая, но довольная своей работой Муся. Это про таких, как она, были однажды сказаны слова: - Есть женщины в русских селеньях, как – будто в китайских их нет.
Дед Ксенофонт, установив на столе бутылки с наливками и самогоном, пригласил всех к столу. Выпили по стаканчику, закусили. Выждав, Ксенофонт встал и начал держать речь.
- Дорогие друзья-товарищи, мы Вас пригласили по очень сурьезному делу - держать совет о нашей будущей жизни.
После его слов Муся зачитала письмо дяди Парамона и показала всем фото.
- Да что ж делать-то, а?- обретя дар речи после 3-х стаканчиков, Яша выжидательно посмотрел на собравшихся.
- Ты, Яков Миронович, не спеши,- заговорил председатель,- надо все взвесить. Кто ты здесь? …Человек. Дом свой, семья, хозяйство, лучшая машина.
- Дык, Сосипатыч, - встрял дед, Ксенофонт, - пишет Парамон, что у него три автомобиля. Эти, как их, а вспомнил: Форда, Хвонда, Рой-Ройс.
- Ролс-Ройс, дедуня, - поправил Жорик.
- Во-во - это самое, - поддакнул дед.
- Правильно, Ксенофонт Ипатьевич,- согласился председатель. - Но то ж его, да и мало ли что у него есть, надо все заранее продумать. Хотя и перестройка началась, расширение контактов с западом, но буржуазные…
- Маркел Сосипатыч,- тягуче, с капризной улыбкой перебила его Клавка,- не надо отказываться от тех благ, которые перед ним открываются, там одни магазины чего стоят. Вот Вы бы лично отказались? – задала Клавка вопрос в лоб председателю.
- Да я, да мы, да мне…- замялся он.- Гхм.- откашлялся покрасневший председатель.- Я бы, конечно, оценил все объективно, ну а там …
-Езжай, Яша, Запад – это цивилизация и культура, а тут ещё Штаты и дядя миллионер, - высказался Жорик,
- Друзья! – поднял руку Вадим Васильевич. Шум стих. - Ехать можно, но лишь преодолев некоторые, так сказать, факторы. Первое - знание языка. Вот вы, Яков Миронович, владеете английским языком?
Яша побледнел, поняв, что это не последний довод.
- Нет, Вадик,- тихо ответил он.
- А вы, Муся Ксенофонтовна ?
Муся учила в школе немецкий язык, умела считать до десяти и знала десятка два слов.
- Нет, голубчик, я владею немецким,- был её ответ.
- Это всё равно, что в Рязань поселить китайца,- парировал Жмуродонтов.
В это время Ксенофонта пробрала дрожь, по лицу блуждали нервные тики, он даже заикал. Он понимал, что началась борьба за поездку в далекую райскую страну, но сам тоже владел лишь немецким языком в пределах десятка слов, относящихся к военному времени.
- Второе-это адаптация,
- Это какая-такая адпонтация?- изумился пришедший в себя Ксенофонт.
- Это, дедуля, как ты себя будешь чувствовать в Штатах,- пояснил Жорка
- В США совершенно другой уклад жизни,- продолжал разъяснять Вадим Васильевич.- Отношения между людьми, преступность. И еще, как ваши дети отнесутся к тому, чтобы навсегда покинуть Родину? Вы хотите уехать?
Борька с Афонькой радостными кивками подтвердили, что тоска по родным Манюковским просторам их мучить не будет.
- А четвёртое, там нет сухого закона,- вставил тихо сидящий у двери, и никем не замеченный дед Сигизмунд.
- Да причём тут сухой закон,- изумился председатель - они же не пить, а жить туда едут.
- Жить и пить – это одно и то же, и одно без другого не совместимо,- философски изрёк Сигизмунд, уже принявший с утра на грудь поллитровку.- Здеся у нас за этим делом следит обчественность, милиция и так далее, а там пей – не хочу, и есть прямая угроза спивания от безконтролья.
После философских комментариев старого пастуха разговор как-то оборвался, и повисла тишина.
Обратите внимание: Манюково - Нью - Йорк..
Было слышно,как муха, обвеянная спиртопарами, настойчиво штурмовала оконное стекло.Яша встал, медленно провёл ребром ладони по воздуху и сказал:- Не могу я, други, бросить родного дядю, да и он просит. Ну а ежели не понравится нам в этих Штатах, то заберу дядю Парамона с Джиной и вернусь в деревню.
- Ну, это врядли случится,- сказал Жорик.
- Почему,- удивилась Муся.
Жорик взял фотографию и сказал: - По вашему дяде не скажешь, что он из ума выжил, чтобы к нам ехать.
- Георгий,- прикрикнул председатель, – ты мне это брось!
- Друзья,- вмешался в разговор Жмуродонтов, – я ведь не закончил свою речь. Давайте подведём резюме.
Никто не понял этого слова, а у Маркела Сосипатыча даже мелькнула мысль, что и сам бухгалтер его не знает точно, но все с уважением обратили взоры к Вадиму Васильевичу.
- Я ведь для чего перечислял те трудности, которые вас ожидают за границей? Это был своеобразный экзамен на вашу целеустремлённость. Надо сказать, что я согласен с твоим решением, Яков. И целиком тебя поддерживаю. Да и едете вы не на пустое место, а к дяде, да ещё какому! С таким тылом можно хоть куда.
Вадим Васильевич обернулся к председателю и спросил:- Правильно, Маркел Сосипатыч?
Все выжидающе смотрели на Клыкана. Последнее слово в колхозе всегда было за ним. Туз – он и в Африке туз.
- Ну что ж, при таком единодушном мнении я могу только пожелать счастливой дороги,- степенно, словно давая добро, заговорил председатель. - Будем полагать так, чем больше наших будет в Америке, тем быстрее она станет социалистической.
Все с уважением и любовью смотрели на председателя, а когда он закончил, дружно заговорили:
- Езжай, Яша, езжай,- поддерживал Жорик сияющего Якова Мироновича.
- Мусенька, ты уж нас там не забывай, глянь мне кофточку покрасивше,- ворковала Клавка.
- Всё путём, всё хоккей,- смеялся Жмуродонтов, наливая в стакан настойку.
И тут, как гром среди ясного неба, раздался хриплый голос Сигизмунда:- А ты чего, Ксенофонт, молчишь?
Ох, как не хотелось Сигизмунду, чтобы тот уезжал. Тогда бы он потерял старинного друга-приятеля для ностальгически – задушевных бесед и собутыльника – дегустатора. Все смолкли и посмотрели на старейшину.
- Я ить, Сигизмундушка, тоже дюже охочь глянуть, как енти буржуи у себя в капитализьме живут,- с виноватым видом, потупя глаза, отвечал Ксенофонт другу. – Да и приглядеть за зятем, Муськой и обормотами их надо, ведь не качан в поле – Америка,- добавил он несколько увереннее.
Сигизмунд встал, крякнул:- Ну, тады не забывай нас и литруха рому с тебя американского,- закончил он, принимая от Жорки стакан с самограем.
Выпили за единодушное согласие.
- Значит, дом покудова продавать не будем – присмотрите,- заговорил Яша,- а вот скотину, мебель, вещи продать надо будет. – Возьмём с собой только самое необходимое и деньги,- тут Яша запнулся. А как же с деньгами быть, ведь у них там другие деньги.
- Доллары,- подсказал Жора.
- А где же взять нам эти доллары, Жора? – растерянно спросила Муся.
- У валютчиков или у знакомых.- Сейчас один доллар трояк официально,- ответил Ряшкин.
Общество заволновалось.
- Георгий, ну чего ты опять воду замутил, ведь едут-то к дяде, зачем им там доллары? Ну, так – самую малость надо, так обменяют при выезде,- говорил председатель.
- Нет, Маркел Сосипатыч, дорога есть дорога, а деньги никогда не помешают,- парировал Жора.
- Да лишнего же не дадут вывезти таможенники,- кипятился председатель.
- Так мы сховаем,- заявил довольный Ряшкин.
Председатель, собиравшийся приложиться к наливочке, чуть не захлебнулся: - Я тебе сховаю по ушам! – Они так вместо Нуйорка в Магадан лет на пять уедут!
Жора, подождав пока Клыкан выпьет, спокойно сказал: - Зря вы, Маркел Сосипатыч, завелись. - Я, когда со службы ехал, то таких трюков насмотрелся, что вам и не снилось. – Да и блок сигарет я вам контрабандно привёз, а это не пачка денег.
Аргумент был сильный. Сигареты долго - три года стояли у председателя в серванте. Курил он их по праздникам, угощая лучших друзей. Только картинка казалась странной.
- Это те, где контуженый верблюд нарисован?- примирительно спросил Клыкан.
- Это как контуженый,- изумился Вадим Васильевич, которого тогда ещё не было в колхозе.
- Да нормальный верблюд – африканский, а сигареты «КЭМЭЛ» называются,- пояснил Жорик.
- Раз ты так настаиваешь, вот и поручим тебе обеспечить Якова долларами,- подвёл черту под спором председатель.
Собрание постановило: во-первых, написать письмо Парамону Моисеевичу, где уведомить его о том, что подготовка к отъезду началась и поблагодарить за заботу. Через Клавку было решено в городской комиссионке продать излишки мебели и одежды. Также Клавка взялась обновить гардероб Хрякевичей. Скотину и различные хозматериалы дед Сигизмунд взялся продать своим деревенским. Жмуродонтов получал дом для квартирования. Маркел Сосипатыч взялся оформить бумаги - документы. Всей семье Хрякевичей предписывалось ускоренно- углублённое изучение английского языка. Яков с Жорой, которого ему в помощь и для закупки валюты выделил председатель, в скором времени должны были выехать в Москву, для оформления бумаг в ОВИРе и посольстве.
После того, как Вадим Васильевич закончил писать план мероприятий, все дружно принялись за продолжение трапезы. Затем над российским раздольем полилась старинная русская песня «Ой полным полна моя коробушка». Величавая, как все большие русские реки, эта песня сменилась другой, задорной, бойкой, весёлой, как трель чистого весеннего ручейка песней «Ты ж мэнэ пидманула, ты ж мэнэ пидвела». Долго ещё неслись над деревней песни, словно родники в пруду, наполняли округу сильными, звонкими и мелодичными переливами.
Солнце заканчивало свой долгий путь. Садясь за горизонт, оно ещё играло своей улыбкой на стёклах домов, на молодой листве, на зеркальной глади пруда. Садилось, чтобы, порадовав людей в далёких странах, снова вернуться на российские просторы.
Больше интересных статей здесь: Забавное.
Источник статьи: Манюково - Нью - Йорк..