Расскажу-ка я вам, мои дорогие читатели, одну историю, которая произошла с нами однажды поздней осенью 1988 года на лекции по одной весьма тайной специализации, которая называлась ТЭРЦ.
ТЭРЦ – это такая дисциплина по радиотехнике и электронике, которая расшифровывается ещё страшнее и непонятнее, как «Теория электрорадиоцепей». Ну вкратце и с помощью палки и верёвки суть этой запредельно «математизированной» дисциплины можно описать приблизительно так: за основу электро-импульсных процессов берутся теоретические свойства различных радиоэлементов: конденсаторов, резисторов, транзисторов, диодов, катушек индуктивности и прочих нужных радиодеталей, которые в своей совокупности рождают собой некое радио-электронное устройство. И все эти элементы рассматриваются через призму высшей математики и квантовой физики с многочисленными формулами и выкладками в виде интегралов и дифференциалов. Всё это, судя по всем высшим математическим выкладкам, должно непременно функционировать и ведь действительно – каким-то образом функционирует, но… только на бумаге и в виде умопомрачительных бесконечных рядов Фурье, асимптотических формул Лапласа и Бернулли, гексагональных бипирамидаидальных корней и даже рогатых сфер Александера…
Та самая "рогатая сфера Александера"...Об этом нам громко шепнул по секрету для всей аудитории сам лектор, наш любимый и почтенный преподаватель Павел Исаевич Круковер, он был гением в области высшей математики, физики и радиоэлектроники, и поэтому был не в ладах с произношением буквы «Эр». «К сожалению, товайищи куйсанты, это всё – теойия без учёта погйешностей и дйугих пайазитных йадио-электйонных фактойов, а на пйактике функционийование цепей и электйонных устйойств совсем иное, будь оно неладно».
Поэтому мы и называли эту коварную, но очень важную дисциплину не иначе, как «ТАЙНЫ электрорадиоцепей».
Это было небольшое лирически-математическое вступление к самому рассказу. Теперь – немного о техническом оснащение наших лекторских аудиторий. В каждой учебной аудитории у нас имелись такие удивительные устройства – слайдо-проекторы типа «Полилюкс».
Проектор системы "Полилюкс".Грубо говоря – это перевёрнутый вверх экраном небольшой телевизор с увеличительными стеклами – этакими астрономическими вогнуто-выпуклыми и «двояко-впуклыми» линзами и мощной лампой накаливания внутри. Над этим всем стоял кронштейн с устройством типа перископ. То есть на экран кладётся слайд (обыкновенная полиэтиленовая или целлофановая плёнка - с нарисованным на ней изображением, либо с написанными формулами). В «Полилюксе» зажигается волшебный фонарь, верхний свет гасится и вот в полумраке аудитории начинает происходить гипер-оптическое волшебство - с помощью перископа всё написанное или нарисованное физико-математическое безобразие тут же проецируется на стену в гораздо увеличенном виде. Преподавателю это была, бесспорно, неоценимая помощь, а вот для нашего брата–курсанта каждый раз это шаманское действо превращалось в маленькую смерть.
Как правило, эту катастрофу приносил с собой на лекцию старший преподаватель кафедры радиоэлектронных средств – наш дорогой и уважаемый Павел Исаевич. Каждое учебное утро он входил к нам в аудиторию, где его терпеливо с сыновней любовью ожидали первый и второй взвод второго курса. Был он невысокого роста, слегка грузный, в отличного покроя тёмно-сером костюме «тройка» с неизменной жилеточкой и тёмно-бордовым галстуком с позолоченной запонкой и в ослепительно белоснежной рубашке с дорогими запонками в манжетах. Но ко всему этому лощеному виду как-то никак не гармонировали его невероятно вечно растрёпанные кучерявые черные волосы, подёрнутые первым инеем. Его причёску мы тут же окрестили: «Снег идёт, а мы скирдуем!», к тому же на самой его макушке предательски уже поблёскивала лакированная плешка, придавая особый шарм и некую пикантность нашему преподавателю. На своем мясистом носу он всегда носил громоздкие тёмно-коричневые роговые очки с мощными увеличительными стеклами, отчего его глаза приобретали неестественно огромные, даже угрожающие размеры морского окуня, хотя Павел Исаевич по своей натуре и, невзирая на его радиоэлектронный фанатизм, был человеком спокойным, тихим, мудрым и очень добродушным.
Обратите внимание: Фотографии, сделанные до и после того, как люди избавились, наконец, от лени и навели порядок (15 фото).
Даже на экзаменах самому распоследнему разгильдяю курсанту он всегда пытался доказать, что тот ну хоть что-то знает на самую дохлую и вяленькую троечку, и всегда искренне радовался, когда ему это наконец-то удавалось, тщательно записывая волшебные буквочки «уд» в экзаменационную ведомость…И вот в это утро, как всегда растерянно выслушав доклад дежурного по классу, он с присущим ему равнодушным спокойствием приступил к лекции. По-совести говоря, сил Павлу Исаевичу всегда хватало только на то, чтобы мелом написать на доске тему лекции. Потом он подходил к «Полилюксу», включал его и укладывал на экран первый слайд – куча формул и выкладок с электросхемами, написанных разноцветными шариковыми ручками на куске прозрачного полиэтилена. Картавя, чмокая и шамкая губами он произносил своё страшное заклинание: «А тепей, товайищи куйсанты, зафиксийуйте эту инфоймацию пейвого слайда в свои конспекты».
Сейчас эти аппараты уже невероятно тяжело встретить в учебном обиходе.Все сокрушенно вздыхали и старались «зафиксийовать эту чёйтову инфоймацию»… кто-то добросовестно, кто-то через пень-колоду, а кто-то и просто, забив болт на это скучное мероприятие, отдавал себя в когтистые лапы бога Морфея, и прямо здесь на ученическом столе смиренно засыпал, выдавливая на своём лице интегралы вперемешку с новыми шрамами и морщинами. Творчество Круковера мы называли «мультиками». Неизвестно, сколько домашнего времени затрачивал наш лектор на подготовку этих мультиков, но того времени, которое он отводил на копирование его каракуль, нам постоянно катастрофически не хватало.
Спустя несколько томительных для лектора минут, Павел Исаевич со словами: «Надеюсь все успели», менял устаревший неактуальный слайд на очередной, ещё страшнее и запутаннее, под унылое и недовольное гудение аудитории. Так продолжалось долгое время. Дни шли за днями, недели – за неделями, а классы всё выли и гудели, а Павел Исаевич с присущей ему вселенской невозмутимостью и олимпийским спокойствием доцента всё менял и менял свои слайды под сокрушённый предсмертный стон аудитории. Он менял, а мы – ныли, недовольно гудели и медленно умириали…
Но однажды случилось непоправимое.
Учился с нами однокашник Серёга с подпольным псевдонимом – Куша, и он почему-то очень любил на ТЭРЦ, сидя за самой задней парте, тусить и бузить с сокурсником из первого взвода славным мичманом, который был полным тёзкой (только наоборот) великого русского поэта Лермонтова. Да! Именно! Юрий Михалыч! Так вот наш Куша почему-то любил домогаться до нашего Михалыча своими нелепыми и дурацкими вопросами, и порой даже его дразнил и подначивал.
И вот с того самого момента на «камчатке» аудитории начиналась мышиная возня, весёлое хрюканье и зловещее змеиное шипение. Нет, что вы, взаимной антипатии у них не было – они просто пихались, подкалывали друг друга, устраивали друг другу беззлобные мелкие подлянки – ну, то есть «тихонечко недисциплиннировались» на лекции.
Но вот в это утро они как-то уж очень неприлично «разнедисциплинировались» – видать Куша уж очень достал Юрия Михалыча. И в ту самую роковую минуту, когда наш Павел Исаевич со словами: «Ну, надеюсь, все успели пейеписать этот слайд?» - стал менять слайд, и классы вновь неодобрительно и устало загудели в бессильном протесте, мичман Юрий Михалыч, вероятно окончательно потеряв терпение и выдержку, дал по затылку надоедливого Куши дружескую и главное очень звонкую затрещину, прозвучавшую в лекционной тишине словно выстрел снайперской винтовки в ночной тиши.
Громко!..
Хлёстко!...
Как плеть!..
Куша тут же в ответ громко произнёс: «Ну, гад, ты сейчас дюлей у меня получишь!»…
Повисла гробовая тишина. Павел Исаевич Круковер, наш добрый лектор, вдруг и внезапно вздрогнул всем телом, испуганно обернулся на аудиторию и робко произнёс: «Ну зачем же так неадекватно йеагийовать, товайиси куйсанты? Хойосо, мы не будем спешить, пейеписывайте себе на здойовье»…
Под злобное едва слышимое хихиканье аудитории он быстренько вернул слайд на место, отошел к своему столу, сел на стул, и замер в терпеливом ожидании, когда ему курсанты всё-таки дадут добро поменять неактуальный слайд.
С тех пор Павел Исаевич уже не злоупотреблял своими «мультиками», и мы довольно-таки часто стали видеть его сутулую спину в лощеном пиджаке цвета мокрого асфальта и его сверкающую плешку, в то время как он, повернувшись к нам спиной, что-то чертил и писал мелом на доске шепелявя, чмокая и бормоча что-то себе под нос о непостижимости тайн этих чёртовых электрорадиоцепей…
Больше интересных статей здесь: Забавное.
Источник статьи: Внезапный конец мультикам.