Капитан Сурцуков Анатолий Васильевич
Эпоха ну о-очень развитОго «социализьма»…
БАМ…
Сейчас, наверное, уже не каждый сможет сказать – а что это такое и где он расположен. А это Байкало-Амурская Магистраль. Очень актуальная тогда тема. Не знаю, как сейчас эта магистраль живет-дышит, а тогда это была всенародная стройка железной дороги, простиравшейся от Восточной Сибири аж до самого Тихого океана. Строили ее примерно километров триста-четыреста северней Транссиба.
Масштабный проект… В жесточайших природно-климатических условиях, с напряжением всех сил, человеческих и машинных, используя труд и железнодорожных войск, и добровольцев-комсомольцев, и завербовавшихся отчаянных бедолаг, которые погнались за обещанным «длинным рублем», а ранее – и заключенных, медленно, но неуклонно в течение десятков лет проворачивалась гигантская машина возведения дороги по безлюдным ранее местам в таежной глухомани, болотах, горных кручах и в других совсем уж гиблых, прОклятых местах...
В октябре 1975 года на усиление имеющимся на стройке железнодорожным войскам из нашего Магдагачинского вертолетного полка была выделена группа из восьми вертолетов Ми-8Т с экипажами для выполнения транспортных перевозок по трассе, на участке от поселка Тында (столица БАМА) до 168 км строящейся дороги. Я, в ту пору совсем еще молодой летчик, был в составе этой группы.
Еще когда мы выполняли перелет до места назначения, а это около двух часов полета, я, наблюдая медленно разматывавшуюся под собой картину бескрайнего океана тайги, поразился абсолютному безлюдью на протяжении всего полета. Ни зимовья, ни хутора, ни ханзы аборигенов. Ни одной. Ни малейшего следа пребывания человека. Только зверье непуганое иногда промелькнет. То изюбрь, горделиво застывший на круче, как статуя, не шевелившись, провожал нас взглядом, величаво повернув голову, то стадо лосей, закинув назад сохатые головы, неторопко взмахивая коленями, размашистой рысью пересекало проплешь между падями (горная балка без стока), то несколько волков, уткнувшись в землю носами, суетливо прошмыгивали по своим делам куда-то в сторону.
Один раз видели даже медведя, который, вытянувшись во весь рост, самозабвенно драл кору на сосне, пока не был застигнут шумом наших винтов. Подхватился, метнулся в чащу и мгновенно исчез…
Подумалось: не дай бог в такой местности какой-нибудь «чих-пых», то есть отказ авиатехники с необходимостью выполнения вынужденной посадки – никто и никогда тебя тут не найдет! Сгинешь навеки! Ведь и связи нету ни с кем! Ни до кого не докричишься! Какие же все-таки отчаянные люди были те авиаторы, которые в таких условиях выполняли сверхдальние рекордные перелеты через Сибирь и на Дальний Восток!
А летчики, перегонявшие самолеты, поставляемыми нам в войну по лендлизу из Америки! Ведь они с Аляски через весь Дальний Восток и Сибирь гоняли борты до самого фронта через это самое бескрайнее море тайги, без всякого радиотехнического и метеорологического обеспечения! И сколько экипажей так вот и сгинуло навсегда, не успев и сигнала о помощи подать. Их товарищи просто ставили пресловутый крестик на карте, отмечая место аварийной посадки…
Поневоле все мы стали внимательней следить за состоянием техники и вслушиваться в звуки работающих двигателей…
Но бог миловал, и мы благополучно добрались до столичного БАМовского аэропорта Тында. Аэродром представлял из себя отвоеванный у тайги небольшой клочок земли. Самое большое воздушное судно, которое он принимал в ту пору, был самолет Як-40. Ну, нам и этого пространства было вполне достаточно.
А вот на километрах… Там, на трассе, которая еще только намечалась на этом участке, через каждые километров пятьдесят располагались полевые лагеря строителей. Домики передвижные, палатки, какое-то временное жилье, сколоченное из чего попало, некая скудная инфраструктура для размещения техники посреди болот и вырубок в тайге…
В общем – неприхотливый военно-полевой быт бойцов железнодорожного войска, занятого на работах «стройки века». Дорог, соединяющих между собой эти военные хутора-поселки, еще не было. Все снабжение осуществлялось тогда исключительно по воздуху, то есть вертолетами.
Для посадки вертолетов были оборудованы бревенчатые настилы размерности примерно шесть на пять метров и навес рядом для ожидающих… Прямо как автобусная остановка в рабочем поселке.
Прилета вертолетов там ожидали всегда с нетерпением. Под навесом заранее скапливалась большая толпа гражданских и военных лиц, страждущих улететь куда подальше от этого ужаса бытовых неудобств, каторжного труда, постоянного мошкариного зуда и беспросветной оторванности от цивилизации.
Каждый раз при прилете у нас создавалось впечатление, что люди еще на подлете пытаются запрыгнуть внутрь вертолета, чтобы поскорее прекратить свои мучения, связанные с пребыванием там. Объяснять им такие понятия, как перегруз, ограничения на взлете по температуре и ветру и прочие факторы безопасности было бесполезно… Надо было видеть глаза тех людей, чтобы понять, почему мы нарушали порой инструкцию…
Учитывая, что летали мы на Ми-8Т, а у этой модификации вертолета запуск осуществлялся от электрического стартера, что требовало хорошей зарядки аккумуляторов в случае автономного запуска, мы при выполнении перевозок в такие поселки не выключали двигатели, а погрузку-выгрузку осуществляли на малом газу, то есть на минимальных оборотах двигателя и винтов. Вдруг аккумуляторы подведут при запуске, скучно тогда будет. Попробуй, подзаряди их тут, в медвежьем краю…
На одном из километров уж очень нас доставал местный комбат, каждый раз требуя выключения двигателей, чтобы мы подождали часа два для его какой-то надобности. Я так и не понял, для чего это ему надо было…
И вот однажды прилетает на его участок один из наших экипажей под предводительством Славы Кандалинцева. Такой интересный парень. Круглый, как пузырь, весь какой-то лоснящийся, с постоянной улыбкой на смешливом лице и чертиками, прыгавшими прямо из глаз. Шутник, балагур, весельчак, любитель розыгрышей. Все в эскадрилье знали о его постоянной готовности к подтыркам и при общении с ним старались быть настороже.
Вот он примостил свой вертолет на бревенчатый пятачок, вывел двигатели на малый газ и сидит, ждет, пока произойдет выгрузка-погрузка.
В это время комбат протискивается к нему в кабину, и, выдыхая пары спирта чудовищной концентрации, способные сразу усыпить слона, пытается сквозь шум винтов снова объяснить Славику, как ему нужно, чтобы он выключил двигатели и подождал пару часов у него в гостях, обещая райское блаженство на это время в виде жареных грибов в качестве закуски под академические составы смесей спирта с различными продуктами и даже… баню в отдельной бочке, подогреваемой солярой…
Слава понимает, что при данном состоянии комбата-сухопутчика, известного по всей трассе своим нравом, среди своих солдат носящего простую до слез кличку «Лютый», простое «не-а» не прокатит, совсем не прокатит...
Тогда он, придав своему голосу самую доверительную интонацию, произнес, пересиливая шум винтов: – Ну, сам подумай, как я могу выключиться, если потом не смогу запуститься?! У меня же заводилки с собой нету! И у тебя тоже нет...
– А что это такое?
– Дык «кривой стартер» на машине видел? Ну, ручку такую, гнутую, с помощью которой машину заводят? – Ну… Видел. И чо? – Ну так вот. На машине такая заводилка. На вертолете – другая! – Какая? Говори. Сделаем! – Элементарно. Дрын подлиннее, на его конце – петля. Этой петлей за лопасть зацепляем и винт раскручиваем. Понял?!
– Понял, понял!!! – и комбат, радостно подскакивая на кочках, побег к себе восвояси.
Слава облегченно вздохнул, и, покосившись на ржущий экипаж, вывел обороты на взлетный режим, стараясь поскорее покинуть опасное место…
«Он улетел… Но обещал вернуться»…
Прошла неделя. Слава Кандалинцев успел позабыть об этом маленьком эпизоде большой стройки, где за день происходило столько событий, что немудрено позабыть и то, что было вчера.
Прилетает он снова в поселок к Лютому. Не успел его вертолет коснуться колесами бревенчатого настила, как Слава увидел, что тут же откуда-то со стороны несколько солдат тащат здоровенную жердину с намертво приделанной на конце петлей, сделанной явно из автомобильной покрышки. Вероятно, от КАМАЗа…
В кабину влетел запыхавшийся комбат, сияя от счастья.
– Ну-у-у-у, глуши моторы, летчик! Теперь-то уж все готово! Глянь, какая красота! Последнее слово науки и техники! От! А ты думал?! Не-е-е-е, мы тоже кое-что могЕм, и даже очень мОгем!
И комбат, покинув кабину, пританцовывая, забегал вокруг вертолета, поглаживая его бока, как рачительный хозяин только что купленную корову.
Слава побледнел… Экипаж стал внимательно разглядывать показания приборов, стараясь не встречаться взглядом с командиром. А ему вдруг представилась во всей полноте картина разоблачения невинной, с его точки зрения, шутки, грозящей явным мордобитием «без никаких чудес», как пел В. Высоцкий. – Выключаем, – скомандовал Кандалинцев враз охрипшим голосом, ясно понимая, что «приплыли» по полной…
Запуститься-то они потом с божьей помощью запустились, но больше Слава на этот километр трассы не летал…
Из Книги "Лётчицкие рассказы". Книга 3. Под общей редакцией Анатолия Сурцукова. Рисунки Владимира Романова.
Больше интересных статей здесь: Забавное.
Источник статьи: «Заводилка».