Ракетная стрельба на флоте - это очень ответственное, сложное и опасное мероприятие. К любому подобному мероприятию надо было готовиться. Как только наш корабль начал подготовку к моей первой ракетной стрельбе, счастливый туман под названием "У меня есть зенитно-ракетный комплекс (ЗРК)" быстро рассеялся. Причин было несколько. Во-первых: Даже после пяти лет обучения в институте, назначение 99% кнопок на комплексе, для меня оставалось загадкой. Кнопок, к слову, было настолько много, что под блоки с кнопками на корабле было выделено несколько помещений. А ещё были антенна и пусковая установка. И на них тоже были кнопки. Были ещё вольтметры, амперметры, реле, манометры, потенциометры, волноводы, всевозможные генераторы, переключатели и даже приборы, название которых практически невозможно выговорить, а уж написать без ошибок - тем более.
Во-вторых: Ремонтом и подготовкой комплекса занимался один очень старый, но очень грамотный в вопросах ЗРК дедушка. И дедушка этот на Камчатке был действительно один. Совсем. На всём Дальнем Востоке таких дедушек было всего три. Больше никто не мог разобраться в километрах линий нарисованных на схемах советскими инженерами. Не знаю как делали в других городах, но на Камчатке мы абсолютно добровольно и исключительно в корыстных целях помогали этому дедушке во всём. Начиная от продуктов, заканчивая ремонтом квартиры. Мы делали абсолютно всё, чтобы этот дедушка был жив и здоров как можно дольше. Ведь пока жив он, будет жить и наш зенитно-ракетный комплекс, который по техническим меркам был примерно сверстником нашего дедушки.
Я абсолютно искренне могу признаться, что пытался разобраться в руководстве по эксплуатации ЗРК. Руководство это состояло из 17-ти толстых папок, в каждой папке было порядка 5-6 книжек с текстом или схемами. «Война и мир» Льва Николаевича казалась детским рассказом по сравнению с маленькой библиотекой под названием «Техническая документация ЗРК». Когда дедушка приходил ко мне на корабль и разворачивая схемы начинал рассказывать как всё устроено, примерно через 10 минут я засыпал на стуле как младенец. А когда просыпался дедушки уже не было. И так было каждый раз.
Перед стрельбой надо было погрузить ракеты. Чтобы я - молодой и малахольный (так меня называл командир) ничего не сломал на погрузке, со мной отправили опытного дивизионного специалиста. Ломать по большому счёту ничего и не надо было, всё и так дышало наладом. Пусковая установка, по кличке "робот" за схожесть, практически через раз отказывалась опускать ракеты в погреб и дивизионный специалист учил меня хитростям, как её всё таки уговорить это сделать. Ракеты мы с горем пополам загрузили, но на погрузке выяснилось, что "робот" потерялся в пространстве на целых 3 градуса и стрелять из-за этого никак нельзя. Технически это называлось рассогласовка и для жутко привередливого на точности зенитно-ракетного комплекса это было смертельно. Вообще надо отдать должное советским инженерам. Думая о безопасности людей, они перестраховались настолько сильно, что если перегорала лампочка на пульте управления - стрелять было невозможно. Чего уж говорить о рассогласовке в 3 градуса.
Чинить неисправность был призван единственный способный на это человек - дедушка. Мой старшина команды заехал за ним на машине, доставил на корабль, я напоил его чаем и перетаскал в кают-компанию треть технической документации. К тому моменту я уже знал, что будет, если я попытаюсь вникнуть в суть поломки и поэтому просто оставил дедушку наедине с литературой. Возле кают-компании был поставлен специально обученный матрос для выполнения всех желаний специалиста, будь то чай или ключи от помещения ЗРК. Первый день поиска и устранения неисправности ничего не дал.
Обратите внимание: Иллюстрации, честно и без прикрас рассказывающие о родительских буднях (40 фото).
Как в общем и второй, и третий, и четвертый. Дата стрельбы была уже непозволительно близко, и посему на каждом утреннем докладе в кают-компании я что-то невнятно отвечал командиру на вопросы об исправности комплекса, на что он абсолютно внятно меня унижал перед другими офицерами. Лучшему кораблю Камчатки нельзя было быть неподготовленным к ракетной стрельбе. О чём, собственно, командир корабля коротко и ясно доложил вышестоящему начальству: "Готов!" Ставки начинали расти.В ночь перед выходом в море в пусковой установке находилась вся зенитно-ракетная команда, включая меня, дивизионного специалиста и дедушку, который болел за дело душой и согласился поработать с нами допоздна. Выход в море был назначен на 7 утра. Неисправность мы нашли около 5. Морская вода попала в один из разъемов, находящихся под пусковой установкой и из-за этого кабель выдавал неверное напряжение. Вы когда-нибудь пробовали работать паяльником, пытаясь спаять 16 проводов навесу, лёжа на палубе при качке в два балла? Моему старшине команды для этого понадобилось 100 грамм коньяку и около 5 часов времени. На стрельбу мы выходили мягко говоря измотанными.
На проверке работоспособности комплекс остался всем доволен, "робот" не капризничал, и я воодушевившись доложил командиру: "БЧ-2 к стрельбе готова". Непосредственно перед стрельбой о бессонной ночи я уже не думал. Адреналин бодрил настолько, что пальцы предательски дрожали. Я снова и снова прогонял в памяти порядок своих действий. Сорвать пломбу, повернуть тумблер, нажать на кнопку, следить за ходом загорания лампочек, о всех этапах докладывать командиру на мостик. Тут надо отметить, что связь на корабле тоже была старая и поэтому связисты, бесконечно ремонтируя свои блоки где-то хитрили, как и мы со своим "роботом", а где-то просто не могли решить проблему иначе. Как бы то ни было, так случилось, что связь из ракетного поста с ходовым мостиком проходила по всему кораблю. Наше общение с командиром слышали буквально все.
Стрелять надо было по морской цели, которую мы же сами и сварили из бочек и металлических уголков. Антенна обнаружила мишень, на экране появилась точка и я доложил командиру об обнаружении вражеского корабля. Командир дал команду на открытие огня. Я выполнил все необходимые действия и стал ждать, когда одна за одной загорятся все лампочки на пульте, после чего нужно было жать на красную кнопку. Лампочки загорались - я докладывал на ходовой мостик. Чем больше огоньков появлялось на панели перед моими глазами, тем чаще у меня стучало сердце. Напряжение росло не только у меня. Я чувствовал, как переживает весь корабль. Последняя лампочка называлась "Готово". После этого слова всегда слышно, как ракета улетает с пусковой установки. Я набрал в лёгкие воздуха, но лампочка не загорелась. Вместо заветного звука весь корабль услышал "Оп-па-а-а". Это "Оп-па" мне потом долго припоминали. Видеооператор, который фиксировал события на камеру, к моему большому сожалению, фиксировал их ещё и со звуком. Видео было одним из любимых у командира и старпома. Лампочку мы просто заменили и на втором галсе я успешно отстрелялся. Пусть и не с первого раза.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ Спасибо, что дочитали рассказ до конца! Буду стараться и дальше радовать Вас интересными флотскими историями! Не забудьте поставить лайк и подписаться на канал!
С уважением, Александр Галушков. ~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Больше интересных статей здесь: Забавное.
Источник статьи: Рассказ "Ракетная стрельба".