- Нострадамус, опять в ухе чешешь? Кончай. Достал твой снегопад.
- Он не мой. Я погоду не делаю. Я её предсказываю.
Вы решили, что я сошёл с ума, и мой чердак остался без кукушки. Она улетела с пухлым чемоданом в страну кокосовых пальм, пляжей с белым песочком и океанской лазури. А я лежу в смирительной рубашке на старой железной кровати с продавленным матрасом. Уставился в потолок и разговариваю со своим воображаемым соседом по палате – Нострадамусом.
Мимо, дорогие дамы и господа. Мимо. Не угадали.
Я стою с Колькой Синякиным, другом детства, у гаража нашего общего знакомого. Мы ждем, когда тот вылезет из-под брюха своей «блохи».
По паспорту он Александр Лапшинов, но за страсть к механике его Левшой прозвали. Санёк из любого хлама телевизор соберёт. Или мотоцикл. Или автомат. Всё зависит от того, сколько хлама раздобудет, и что в его шальную голову взбредёт.
Этот Кулибин местного разлива года три назад купил на барахолке «Ниву». Корыто – корытом: ржавая, мятая, без лобовухи. А он радовался, как ребёнок, получивший на день рождения долгожданную машинку на радиоуправлении. Год под ней провёл безвылазно, но сделал из груды металлолома вездеход.
Мало ему механизмов, так Левша ещё и с топливом экспериментирует. Его переделанная до последней гайки «Нива» на самопальном горючем летит, как гоночный болид, а если Санёк по газам даст, то и подпрыгивает. Поэтому мы его авто «блохой» и зовём.
Он вылез из-под машины, руки от масла и солидола старой майкой обтёр – и к нам.
- Ну что? Едем завтра в деревню? – и на меня смотрит.
- Накрылась деревня. Тазиком пластиковым, – бурчу. - И пивко. И банька. А всё он!
И головой машу в сторону нашего «чёрного ворона», что облом нам накаркал.
- М? – столько смысла было в этом звуке, сколько вопросов…
- Да пришли, ждём тебя, а этот… - тут я паузу делаю, чтобы слов лишних не наговорить. Жене обещал, что материться не буду, - …Нострадамус в ухо полез.
- Левое? – Саня тоже в курсе странных способностей Кольки.
- Аха, - выдыхаю с грустью.
- Нууу, тогда я пошёл, - он разворачивается, чтобы вновь залезть в смотровую яму, - а вы звоните. Тогда завтра у Коляна соберёмся. Пивасика попьём. Колян проставляется.
- А чё сразу я-то? – взъерепенивается тот.
- А кто нам всё веселье обломал? – осаживаю. - Нострадамус, м-л-ля.
- Мужики, да я же…
- Да знаем, - почти хором грянули в ответ мы с Саньком. - Ты только предсказываешь.
- Ладно, я тоже пошёл. Светка уже две недели просит смеситель в ванной починить. Весь мозг, говорит, выскреб со своим: «Кап-кап, Кап-кап». А сама что? Типа не выскребла со своим нытьём? Давай, Коль, пока, – жму руку на прощание сначала одному, потом другому. - Пока, Санёк. Созвонимся ближе к вечеру.
- Пивка взять? Выходной всё-таки… - размышляю, пока иду до дома. - Или прокладки для смесителя?
В итоге взял и того, и другого, но пить решил только после ремонта – мужик я или кто?
Через пару часов сижу с бутылочкой на кухне. Хмельную горечь сваренного с душой пивка перебиваю вяленой рыбкой. Брат двоюродный воблу с Астрахани прислал – чешуйка к чешуйке, в меру солёная, в меру жирная. От одного запаха рот слюной наполняется. Светка к подруге слиняла. Не жизнь, а русская народная сказка про колобка, который как сыр французский Дор Блю в масле Вологодском катался.
- Эх, хорошо! – выдыхаю счастливо. - Но в баньке с мужиками – лучше…
Утренний эпизод у гаража встал перед глазами. И радость будто в раковину смыло.
– Накрылась банька! Колян, сволота, всё веселье обломал! - рычу с досады и залпом вливаю в себя остатки пивасика. - Вот…предсказатель!
Больше пить не хотелось – настроение не то, да и бутылка – четвёртая по счёту. Упёрся бараном в телик. На экране разъярённая толпа колошматит полицию чем попало: камнями, палками, крышками от мусорных баков. А у меня Колька из головы не идёт. Он же Нострадамусом только с год назад стал. Или полтора?
Точно. Зимой он прозрел. Тогда и чуйка на погоду прорезалась…
Скачем на «блохе» по сугробам, только снег сзади вихрями крутится. В баньку спешим – попариться, расслабиться, отдохнуть от суеты и рутины. У деда арендовали в Микешевке.
И вот до чего хрыч старый – упёртый. Торговался до инфаркта. До земли болезного согнуло, еле валенки переставляет, а за баньку цену такую заломил, словно ещё лет сто прожить собирается, да бутерброды с красной икрой на завтрак жрать.
Съезжаем с трассы и мчим по полю. Зачем нам дороги, когда у нас вездеход? Тараним сугробы на полном ходу, только снежная каша из-под колёс брызжет. Санёк за рулём, я рядом с ним в роли штурмана, а Колька на заднем сиденье сумки с бухлом обнял руками, как наседка цыплят крыльями, и трясётся вместе с ними.
- Пом-мем-длем… - пыхтит сквозь зубы, чтобы без языка не остаться, - едь-дедь…мля-ля-ля.
Доехали, растопили баньку.
Попаримся, в предбанник выйдем, посидим, пивка махнём и снова в парилку.
Нахлестались вениками до красна, вывалились в сенцы, бухнулись на лавки – отдыхаем. Мы-то ладно, два лося здоровых, еле в дверь баньки протиснулись. А он худющий, что скелет, который нам в школе на биологии показывали. Как только ноги переставляет? Вот и развезло его.
- Я в дро-ова, - кричит, выбивает рукой дверь и с разбегу в сугроб ныряет.
Ждём, а его всё нет и нет. Выглядываем, а Колян поленницу забодал и лежит. Внутрь его втащили, откачали. Из-за этого придурка снова пить пришлось. Ну, чо, вышли, а он там…ласты раскинул. От такого натюрморта протрезвели сразу.
Тогда он Нострадамусом и стал, предсказатель хренов. Это ж надо из всех сугробов выбрать тот, что с дровами был. И ведь заранее сказал нам. Во, чуйка у человека, а?
Фото из общедоступной сети интернетаБольше интересных статей здесь: Забавное.
Источник статьи: Нострадамус.